Ансамбль старинной музыки "La voce strumentale" принял участие фестивале "МОСТ"

Главная / Новости / Ансамбль старинной музыки "La voce strumentale" принял участие фестивале "МОСТ"
Дата и время:
Пятница, 18 июня

18 июня в Ростовской государственной филармонии состоялся концерт "Грани барокко" с участием ансамбля старинной музыки "La voce strumentale"

Ансамбль старинных инструментов «La voce strumentale», собравший вместе музыкантов-победителей международных конкурсов, был основан в 2011 году Дмитрием Синьковским. После многих лет совместной работы музыканты создали уникальный язык, основанный на исторических темпераментах, безграничной энергии и безупречной технике, создав репутацию обладателя красочного, острого и харизматичного звучания.

«La voce strumentale» регулярно выступает на самых престижных площадках Москвы, включая Большой театр, зал «Зарядье», Большой зал Московской государственной консерватории, Третьяковскую галерею, Аптекарский огород, в крупнейших европейских концертных залах, таких как Wiener Konzerthaus, Berliner Philharmonie, Gewandhaus Leipzig, Auditorio Nacional de Música в Мадриде, Академия Ференца Листа в Будапеште и Санкт-Петербургская государственная филармония.

Солистка ансамбля Мария Крестинская, лауреат Международного конкурса скрипачей им. Яши Хейфеца в Вильнюсе и Международного конкурса им. Александра Глазунова в Париже, рассказала пресс-службе филармонии о методе Ауэра и проблемах в современном подходе к образованию:

Работа в ансамбле старинной музыки «La voce strumentale» Дмитрия Синьковского

– С Дмитрием Синьковским я играю уже более десяти лет, а дружим уже больше двадцати. Мне очень нравится с ним работать, потому что он блестящий лидер, замечательный скрипач, дирижер и певец! Дмитрий  насыщает и оживляет музыку барокко эмоциями, которыми наполнена наша жизнь. Происходит своеобразное соединение  старинной музыкии с реальной жизнью. В эпоху барокко это было одной из главных задач – наполнить музыку эмоциями и аффектами. «Музыка есть движение души», – говорил знаменитый композитор и теоретик Маттезон.

О традициях

– Мы (Ансамбль старинной музыки «La voce strumentale») очень много работаем вместе. Наша традиция или основная особенность в том, что у нас не меняется состав. Очень редко, в крайних случаях, в ансамбле появляется кто-то новый. Это наша отличительная черта, у нас нет «сборной солянки», как это бывает, когда музыканты, прежде не игравшие вместе, приходят и в спешке делают за программу за один день. Мы постоянно работаем одним и тем же составом и делаем программы тщательно и продуманно.

Запомнившиеся произведения

– Я начала играть на скрипке в 7 лет училась в десятилетке при консерватории города Тбилиси у преподавателя Георгия Тагаури. Я родилась в Грузии, но из-за войны мы вынуждены были переехать в Россию. Так я попала в Санкт-Петербург, где занималась в десятилетке при Санкт-Петербургской государственной консерватории у замечательного преподавателя – Нелли Рафаиловны Склярской. А окончила я своё образование в консерватории у Владимира Юрьевича Овчарека — первой скрипки Танеевского квартета. Тогда же началось погружение в мир барокко. Мастер-классы Марии Леонхардт, долгое обучение и становление.

Произведение, которое затронуло меня больше всего за время обучения в консерватории – это концерт Брамса. Потому, что это музыка, которую надо проживать на сцене — это не те эмоции, которые ты просто можешь отработать в процессе занятий. В момент исполнения находятся всё новые и новые грани произведения, которое изучаешь каждый день, всю жизнь. Выступление привносит новые эмоции, совершенно иные ощущения и мысли об этой музыке.

Метод Ауэра

Леопольд Ауэр был замечательным скрипачом, солистом, ансамблистом и выступал во многих городах Европы и России, его исполнение сонат Бетховена Чайковский считал гениальным!  Он собрал огромный класс – около  трехсот  учеников – за весь период своей работы в Санкт-Петербургской консерватории. Сто пятьдесят из них  были  либо звёздами первой величины, как например Яша Хейфец, Мирон Полякин, Ефрем Цимбалист, либо основателями  школ по всему миру. В  США  ученики Ауэра создавали классы, которые позднее становились центрами  скрипичной музыки. После революции 1917 года Леопольд Ауэр эмигрировал в США и за ним уехал весь его класс. В России осталась лишь малая часть учеников.

Суть своего метода Ауэр описал в книге «Моя скрипичная школа». Точную цитату сейчас не смогу воспроизвести, но по смыслу это  звучит так: «В каждом ученике я пытаюсь  развить  все  его лучшие  индивидуальные качества и  довести  их  до максимума».

То, что сейчас происходит, – это уравнивание по учебному плану, а не индивидуальные программы. Очень часто в классах преподавателей один ученик похож на другого, потому что всем даются одинаковые штрихи, одинаковые аппликатуры, да даже динамика! У Ауэра же подход был таков: руки индивидуальны, требуют определённой аппликатуры, иных штрихов, а динамика зависит от трактовки и от содержания произведения с точки зрения студента. Не бывает двух одинаковых картин мира.

Образование

Сейчас, в основном, методом Леопольда Ауэра не пользуются. У нас всё идёт по учебному плану – это та вещь, которая абсолютно убивает индивидуальный подход. Да, в нем предусмотрено несколько уровней сложности, но на самом деле это не решает проблему.

Образование универсально, но когда мы говорим о профессиональном специальном образовании, то нужен совершенно другой подход. В музыке невозможно без индивидуального подхода вырастить гениального музыканта. В этом я больше, чем уверена.

Когда моя семья переехала из Грузии, я на два года отставала от ребят, которые были со мной   в классе. И моя учительница не торопила процесс, не давала произведений, которые были бы чрезвычайно для меня сложны, но соответствовали учебному плану. Она вела меня по программе, которая развивала меня индивидуально, и это дало свои результаты. Я окончила школу так, что поступила без экзаменов в консерваторию.

Сейчас музыкальное образование терпит бедствие. Мы стараемся, привлекаем внимание, как можем, но этого пока недостаточно.

Музыка барокко

Я пришла в музыку барокко в тот момент, когда я уже сыграла, практически, весь репертуар современного концертирующего скрипача: Брамс, Чайковский, Сибелиус, Паганини и многие другие концерты были исполнены с оркестром по многу раз. Я поняла, что моей репертуар ограничен, и в этот момент мне встретилась Мария Леонхардт, которая приехала в консерваторию давать мастер-классы, на фестивале старинной музыки. Я стала у неё заниматься, мне очень понравился её подход к музыке. Она научила меня, как работать с текстами, манускриптами, подарила трактат по импровизации. Именно тогда я решила попробовать сыграть на барочной скрипке и поняла, что это мир нового, совершенно невероятного репертуара, который никто никогда не играл. Так я ушла в историческое исполнительство.

На Западе это течение называется «аутентизм» – обращение к истокам, к «корням» музыкального стиля. В этом контексте музыкант начинает изучать манускрипты, трактаты, письма, играть по первым изданиям. Нет смысла брать редакции, которые составлены в двадцатом веке, потому что они полностью переиначены, вообще смысл музыки приобрёл новые черты. С девятнадцатого века пошла немного другая волна, а традиции семнадцатого, восемнадцатого века, они, собственно, остались в манускриптах и первых изданиях. Мы достаём их и начинаем погружаться в эту атмосферу.

Это даёт несколько другой подход и к романтической музыке, потому что композиторы-романтики тоже воспитывались на старых традициях, а потом отошли от них сознательно. Поэтому я за то, чтобы изучать каждый стиль, воссоздавать идеи времени написания произведения. Сейчас вокруг нас много звуков, шумов, хаоса, столько всего происходит, жизнь ускорилась. А во времена Баха максимальной скоростью была скорость кареты.

Мы берём и перетаскиваем весь этот хаос нашей жизни туда, в музыку Баха, и получается, что мы не читаем его смыслов. Если же мы ненадолго забудем про этот опыт, уберём этот шум из себя, то погрузимся туда, в иную музыкальную реальность, которая берет свое начало от базовых основ импровизации  шестнадцатого века. Мы знаем, что Бах изучал всю музыку, какую только было возможно – исследовал стиль Монтеверди, французскую музыку, переписывал произведения своих современников, например Вивальди, таблицы орнаментаций и трелей – и  всё это сохранилось.

Часто спрашивают: почему тогда великие скрипачи 20 века играли иначе? Потому что эстетика поменялась, но исполнение их цепляет за душу до сих пор. В чем причина? Их эмоциональная база была намного полнее нашей, она включала множество эмоций. К тому же все они прошли ужасы мировых войн, голод, испытания. А сейчас наша жизнь благополучна, мы не знаем что такое война, мы не знаем что такое голод, наша эмоциональная база больше интеллектуальная, чем эмоциональная. Поэтому уже на эмоциях публику, таким вот образом, не «прошибает». А когда играли Ойстрах, Коган и многие другие, то  почему пробирало до глубины души? Потому что они весь свой жизненный опыт, переживания и эмоции выносили через музыку. Было не так важно, что они играют в этот момент.

Мы живем в гаджетах, мы привыкли к быстрым ответам на любой запрос: захотели покушать, нажали на кнопку, еду привезли. Письмо в другой конец света приходит в считанные секунды. А для того времени это было невозможно (смеётся). Вот и я думаю, что людей, занимающихся музыкой, стало меньше, уже привыкли к быстрому результату – нажал кнопку – получил желаемое. А для того, чтобы освоить один музыкальный инструмент, нужно сидеть часы, недели, годы, всю жизнь. Никогда нельзя останавливаться, это ежедневный процесс совершенствования себя. Ты не можешь сесть и нажать на кнопку гаджета – «Я играю, как Хейфец» – и это сработало.  Поэтому людей, которые занимаются музыкой, становится меньше.

Рисование и цвета

Рисование для меня вдохновение и отдых, потому что рисую я плохо (смеётся), но это даёт мне внутреннее переключение, это своеобразный процесс медитации: когда ты ни о чём не думаешь, погружаясь в цвета.

Когда я играю, то неважно, что конкретно я в этот момент представляю: внутренний текст произведения, его цвет, краски. Главное, чтобы у меня было как можно больше вариантов. Такое иногда бывает с учениками: приходит кто-то, играет Баха, я спрашиваю: «Почему ты так играешь? Какое состояние у этой музыки?». А он может ответить: «Мне так сказали». И вот это самый неприятный вариант. Потому что это не его выбор. Он выходит на сцену и диктует не свой выбор. Это уже несоответствие. Если ты уже  вышел на сцену, то сделай свой выбор, расскажи свою историю! Кстати, именно это и представляет суть методики Л.Ауэра.

  Фото: Евгений Головатенко

+7 863 263-35-69 +7 863 263-17-10